Свящ. Бронислав Чаплицкий - Катовице, Санкт-Петербург


Учитывая обширность темы, необходимо сделать некоторое упрощение. Поэтому отступим от строго научного подхода к задаче. Мы также должны подчеркнуть, что понятие „Россия” является достаточно неопределенным по причине исторических изменений границ. Также, говоря о Католической Церкви, следует помнить о том, что в ней есть разные обряды, которые существовали в России. Заметим также, что положение Католической Церкви в России со временем менялось. Говоря в свою очередь о мартирологе Католической Церкви в России, мы подразумеваем мученичество ее членов и пастырей, а также разрушение ее структур.

1.    Очерк истории Католической Церкви.

Российская государственность начала возникать в X в. в то же время, когда другие народы Центральной, Северной и Восточной Европы начали создавать свои государства. В основании этого процесса находилось христианство, которое, существуя уже 9 веков, пережило преследования, взлеты и падения, а также разделения, однако в момент принятия крещения восточно-славянскими народами оно еще не было разделено. Единство с Римом не было разорвано. Восточные славяне подвергались различным влияниям с юга, востока, севера и запада, в том числе религиозным. В конце концов они остановились на византийско-славянском обряде, созданным святыми Кириллом и Мефодием. Только что принявшая крещение страна подверглась раздроблению на княжества, а также монголо-татарским набегам. Татары в то время еще не были фанатичными мусульманами, и к ним приезжали католические миссионеры. Значительную часть русских земель в битвах с татарами завоевали также литовские князья, а потом, когда Великое княжество Литовское объединилось с возрожденной Польшей, русские земли оказались под влиянием западной латинской культуры. Разделению подверглась и русская митрополия. Однако Москва постепенно возрастала в силе, узурпируя себе также право управления Церковью и претендуя на опеку над православными в Великом княжестве Литовском. Еще больше осложнил положение возникший в XVI в. протестантизм, который стал привлекательным равно и для господствующего класса, и для части населения, в том числе православного. Войны с соседями, а также междоусобные войны между князьями в короткое время приобрели черты религиозных конфликтов.
Католическая Церковь в то время переживала кризис западной схизмы. Хотя Москва, как государство, усиливалась, но и она пережила испытание смутой. Все эти обстоятельства влияли на религиозные отношения. Речь Посполитую также сотрясали разные общественные кризисы. Возникновение на ее территории Унии, то есть присоединение к Католической Церкви части православных, вновь было использовано как предлог для религиозной войны, а на самом деле для использования Москвой восставших казаков. Таким образом, первые католики, которых преследовали в России, были униаты, а также латинские католики, поскольку под власть Москвы перешли некоторые земли Речи Посполитой. Московское государство, которое вскоре стало Российской империей, взяло на себя роль защитника православия. Униаты подвергались гонениям также и тогда, когда московские войска вторгались на территорию Речи Посполитой.
Однако в границах Российской империи к XVIII в. проживало лишь небольшое число католиков. Их количество многократно увеличилось в связи с расширением границ Российской империи на север и на юг, а особенно на запад, после раздела Речи Посполитой во второй половине XVIII в. Для российского государства было важно, чтобы его новые жители были интегрированы в народ России, и согласились быть гражданами этого государства. Поскольку присоединение этих территорий не было, как правило, добровольным, государство пользовалось по отношении к населению, как методом русификации, так и методом ограничения влияния „иностранных исповеданий”. Это означало попытку отрыва католиков России от Рима, а также разрушение епархиальных структур и структур монашеских орденов.
Этот процесс продолжался практически во все время, пока в России существовала царская власть. Он выражался в уменьшении количества латинских епархий, в полном уничтожении Унии, в заключении в тюрьму и высылке в отдаленные местности епископов, неугодных властям, в  упразднении мужских и женских монастырей, в ограничении и русификации катехизации, в ограничении католического культа, закрытии храмов, арестах священников и монашествующих, особенно под предлогом их помощи народным восстаниям. Таким образом, весь период царизма в России — это эпоха преследований.
В результате этих преследований, которые касались прямо Католической Церкви или также народных восстаний, вследствие которых католики подвергались репрессиям, изменилась конфессиональная структура в Белоруссии, на Украине, в значительной степени на польских землях и в какой-то мере в Центральной России, в Сибири и на Кавказе. На польских землях строились православные церкви, дававшие возможность посещения Литургии чиновникам русской администрации и военным, которыми там не могли быть поляками. В отдаленных областях России, где число католиков выросло, не без трудностей удавалось строить католические храмы. Католическая Церковь не могла свободно развиваться, часто подвергалась ограничениям, ее деятельность строго контролировалась государственной властью. Если епископ, священник или мирянин хотели оставаться верными учению и каноническому праву своей Церкви, они должны были мириться с возможностью быть подвергнутыми преследованиям.
На присоединенных к России нерусских землях вся администрация, армия, полиция состояли из россиян, и натиск русификации был еще сильнее. В высших учебных заведениях и гимназиях занятия велись на русском языке. Более способная молодежь, из опасения перед притеснениями или в поисках своего жизненного пути, выезжала учиться вглубь России либо за границу. Все это отражалось на Церкви, интеллектуальный уровень которой снижался.
Самым часто встречавшимся видом репрессий против духовенства  была ссылка, и неоднократно — смерть в ссылке из-за тяжелых условий существования. Но официальные смертные приговоры и казни духовных особ были редкими явлениями. Церковь также подвергалась значительному ослаблению вследствие репрессий против мирян, хотя их в целом преследовали за политическую деятельность. Результат, однако, был такой, что самые активные католики, в том числе помещики, лишенные имущества, покидали родные земли, погибали в суровых условиях или, спасая свои жизни, отправлялись в эмиграцию.
Все церковные учреждения: епархии, приходы, духовные семинарии, монастыри, воспитательные учреждения находились под контролем государственных властей, а именно Министерства внутренних дел. Власти, чтобы подчинить себе Церковь, создавали выгодные для себя госудаственно-церковные институции, такие как Духовная коллегия в Петербурге и консистории в епархиях. Они связывали руки епископам и подчиняли церковную деятельность государству. Работавшие в таких учреждениях священники вынуждены были находиться в постоянном конфликте со своей совестью: какому господину следует служить ревностнее? Схожая ситуация сложилась с Духовной академией в Петербурге и с духовными семинариями, программа обучения в которых должна быть так составлена, чтобы учебное заведение служило прежде всего государству, и только на втором месте — Церкви . Преподаватели в таких учреждениях зависели от требований государственной власти. Относительно более здоровая атмосфера, в церковном смысле, могла существовать в созданных и действовавших тайно монастырях и в благотворительных учреждениях, хотя и они были обречены на контроль и различные репрессивные меры.
Подытоживая разговор об эпохе царизма, можно утверждать, что Церковь в те времена подвергалась репрессиям, ограничениям, разделению, однако либо старалась приспособиться, пробуя найти способ существования, либо достойно противостояла репрессиям, расплачиваясь за это новыми преследованиями. Но римско-католическая Церковь выдержала испытание временем. Только греко-католическая Церковь была обречена на уничтожение. Причиной всех репрессий было то, что государственными преступлениями считались непосредственный контакт с Апостольской Столицей, духовная поддержка официально ликвидированных  униатов, а также объединение религиозной деятельности с не-российским патриотизмом. Государственные законы были сформулированы таким образом, что, не противясь им или не пытаясь их обойти, Католическая Церковь должна была бы уничтожить сама себя.


2. Мученичество Католической Церкви
в большевистской России

Представляя страдания Католической Церкви в советский период, следует помнить о том, что территория Советской России после Октябрьской революции уменьшилась по сравнению с Российской империей, чтобы в  1939—1945 годах вновь расшириться на Запад. Под властью большевиков осталось значительно меньше католиков, чем в царской Империи. Россия после Октябрьской революции пережила период гражданской войны, а некоторые народы получили свободу, создав независимые государства. Кроме того, богатые либо знатные люди, в том числе католики, спасая свои жизни, выехали из страны. Поэтому верные Католической Церкви, которые остались под властью Советов, не составляли такую активную группу, как в предыдущий период. Это обстоятельство, а также тотальная ненависть большевиков к религии, послужили причиной того, что процесс ликвидации Католической Церкви в советской России совершался намного быстрее, чем при царской власти. Католиков было легче обвинить в связи с чужими, заведомо враждебными Стране Советов государствами. Католики обвинялись также в контактах с Ватиканом, который, как считалось, руководил мировой контрреволюцией.
Духовенство было лишено всех прав. Первоначально большевики разрешали существование приходов и отправление культа. Верных обязывали создавать при храмах „двадцатки”. Это был комитет граждан, который должен был принять от государства под свою ответственность национализированный храм. „Двадцатка”, однако, не обладала никакими особенными правами. Священник был только нанимаемым комитетом  „служителем культа”. Поскольку провозглашение Евангелия, особенно катехизацию детей и молодежи, советская власть очень часто расценивала как контрреволюционную пропаганду, священники имели очень ограниченные возможности выполнения своей миссии. Священники, ревностно выполнявшие свои обязанности, каждую минуту рисковали быть арестованными по обвинению в контрреволюции. Они практически не могли противодействовать распространяемой по всем государственным каналам атеистической пропаганде.
Священники, хотя они и были лишены права управлять приходом, карались не только за свои „преступления”, но и за „преступления” прихожан. Предлогами для арестов духовных особ могли быть: обвинение в антисоветской либо контрреволюционной деятельности, переписка с людьми, находящимися в государствах, „враждебно настроенных” по отношению к СССР, обучение детей или молодежи до 18 лет религии, противодействие решению о закрытии храма или об изъятии церковных ценностей.
Некоторым священникам, которые были осуждены на ссылку или заключение в лагерь, удалось выехать из СССР при обмене заключенными с другими государствами. Советская власть перестала заботиться о сохранении видимости законности. Приговоры, вместо судов, стали выносить „тройки” НКВД. Даже если приговор был не пожизненным, не было никакой уверенности, что осужденный или сосланный человек вернется домой живым. В ссылке условия жизни были очень трудными.
Большевистская власть любила также разоблачать контрреволюционные группировки. Так трактовались группы людей, связанных со священниками, а особенно — наиболее набожные и ответственные прихожане, в том числе, разумеется, члены „двадцаток”. Хотя именно большевики выдумали способ управления общинами верующих через  „двадцатки”, что должно было создать видимость передачи власти в руки людей, но, однако, очень быстро оказалось, что и они являются „антисоветскими” и „контрреволюционными”. Аресты членов этих комитетов отталкивали верующих от этой так называемой справедливой власти, которая руководствовалась ненавистью к религии и в целом к человеку. Это вызывало ускорение процесса разрушения приходских общин, ослабленных атеистической пропагандой.
Атеистическая пропаганда велась на рабочих местах, но особенно в школах. Человек верующий, а тем более практикующий веру, осуждался на уничтожение государственной атеистической пропагандой и не имел возможности продвижения вперед ни в социальном, ни в производственном отношении. Родители, которые воспитывали детей в религиозном духе, отдавали себе отчет, что закрывают перед ними путь к образованию. Процесс воспитания в советской школе не только служил выработке атеистического мировоззрения, но был открытой борьбой с религией. Идеалом просвещенного человека, согласно большевистским принципам, был безбожник. Поддерживаемая государством организация — Союз Безбожников (позднее — Воинствующих Безбожников) действовала в школе, на производстве, в центрах культуры и в деревне, и в городе. Советские детские и молодежные организации были наилучшим способом воспитания молодого поколения в духе атеизма. В такой ситуации те, кто занимал государственные должности, не могли быть членами церковных двадцаток, поскольку подверглись бы репрессиям на местах работы.
Случалось, что у верующих силой отбирали здания храмов и передавали их на более „полезные” цели, например для устройства склада зерна либо учреждения культуры. К закрытию храмов приводили такие репрессии, как, например, установление высоких налогов на содержание храмов, принуждение прихожан к оплате ремонта храмов государственными организациями. Расходы на эти работы были настолько велики, что общины, уменьшившиеся вследствие репрессий и пропаганды, были не в состоянии нести их. Приходы были очень быстро лишены свежей крови — детей и молодежи, которую запрещалось обучать катехизису. Одним из видов гонений было высмеивание детей за веру родителей. Люди, занимавшие какие-либо государственные должности, не могли объявить себя верующими, поскольку их принуждали вступать в партию большевиков и соответствующим образом обрабатывали. Поддерживаемый властями Союз Безбожников организовывал маскарады, высмеивающие христианские праздники и обряды, устраивал акции сожжения предметов религиозного культа, книг Священного Писания и религиозной литературы.
К концу тридцатых годов XX в. борьба с религией усилилась. Часто политическая полиция, название которой изменялось (ЧК, НКВД, КГБ), изобличавшая „врагов” советского государства, использовала политические обвинения в отношении сильно уменьшившегося числа священников и верных. Применялись различные формы шантажа, ложных обвинений, психического давления, использования поддельных материалов следствия,  раздувания нападок в прессе на обвиненных и осужденных людей. Вынесенные приговоры комментировались на партийных и рабочих собраниях, для того чтобы вернее внушить отвращение к религии и подорвать доверие к духовенству.
В момент начала II мировой войны структура Католической и Греко-католической Церквей в СССР была практически целиком разрушена. Действовали только два французских храма: в Москве и Ленинграде. Положение изменилось в связи с захватом СССР земель восточной Польши и других стран в 1939 г. Тогда под властью Советов оказалось значительная часть католического населения с территории Польши, Литвы и других стран. Во время двухлетней советской оккупации, до дня атаки гитлеровской Германии на СССР в июне 1941 г., советской администрации не удалось уничтожить Церковь на захваченных землях, хотя было репрессировано немало ее членов. И наоборот, после вторжения в СССР войск Германии и государств, состоявших в союзе с ней, в некоторых областях, например на Украине, оккупированной румынскими, итальянскими и словацкими частями, открывались храмы и возрождалась душпастырство.
Однако после возвращения Красной Армии там начались новые репрессии, подобные тем, которые происходили в междувоенный период в тогдашнем СССР. Тогда вновь наиболее пострадала Греко-католическая Церковь, которая до того времени сохранилась на Западной Украине. Все ее епископы, а также большая часть духовенства и верных были арестованы и осуждены на заключение в лагеря и на ссылки. Римско-католические епископы и священники, особенно поляки, остававшиеся на землях, присоединенных к СССР, были вынуждены уехать в Польшу. Кто в соответствующее время не выехал, на тех обрушились еще большие репрессии. Священников приговаривали даже к 25 годам лагерей. Польское население, которое пережило обе оккупации, принуждалось к выезду в социалистическую Польшу. С Украины, из Белоруссии, из прибалтийских стран высылались многие тысячи людей.
Хотя поводом для арестов и высылки служили в основном политические обвинения, но приходы, лишившиеся наиболее активных членов, слабели. Часть храмов была закрыта, или в них устраивались музеи атеизма, репрессированы были практически все епископы, причем многие из них отсидели длинные сроки в лагерях и ссылках, — а также почти все священники, которые не уехали из СССР. Оставалось только две, очень ограниченных в правах, католических духовных семинарии: в Каунасе и в Риге. Совершенно уничтожена была сеть латинских и греко-католических монастырей.
Трудно оценить количество подвергшихся преследованиям священников, монашествующих и мирян. Хотя смертные приговоры выносились в основном в период до 1939 г., а позднее — спорадически, т.к. их заменяли 25 лет лагерей, но однако значительное количество католического духовенства погибло мученической смертью в тюрьмах, лагерях и ссылках. Число таких жертв достигает нескольких сотен, но частые изменения государственных границ делают невозможным установление точных цифр. Очень трудно установить число католических священников, особенно немцев, которые были взяты в плен, как военнопленные. Некоторым священникам, пережившим разного рода репрессии, лагеря и ссылки, удалось выехать из СССР, другие выжившие священники  вернулись к легальному или нелегальному душепастырству в СССР, иные даже в местах своей предыдущей ссылки, так как там продолжали находиться католики.
Хотя преследователи предпринимали меры, чтобы преследования не рассматривались как гонения за веру, а только как справедливая кара за политические преступления, но результат был тот же самый: Церковь была разрушена, а верные принесли большую дань крови. Положение изменилось только во время  „перестройки” в СССР, начатой Михаилом Горбачевым.


3. Богословская оценка мартиролога Католической Церкви в России.

Христианин, верующий в искупительные страдания Господа Иисуса и понимающий необходимость сострадания и следования Христу в несении креста, не может преуменьшать значение мученичества. Мучеников за веру чтит и Католическая Церковь, и Православная, их также считают примером для подражания в протестантских общинах. Фигуры мучеников, не взирая не то, были ли они уже беатифицированы или канонизированы, или нет, являются ценным свидетельством веры. Следует подчеркнуть, что стойкость мучеников побуждала к духовным размышлениям как верующих, так и неверующих людей, страдавших рядом с ними в тюрьмах, лагерях и ссылках. Она заставляла задуматься даже тюремщиков, если их души были не слишком глубоко разрушены, и те со временем доходили до обращения.
Иисус Христос предсказал, что подобно тому, как Его преследовали, будут преследовать и Его учеников. Он не скрывал перед Своими учениками, что и они подвергнутся несправедливому осуждению. Свою мученическую смерть он сделал путем к спасению и таким образом подчеркнул ценность мученической смерти.
Мученичество стало путем следования за Иисусом, искупления грехов и достижения небесной славы. Ученики Христа охотно соглашались отдаться на мучения, чтобы соединиться с Иисусом. Симптоматичен пример св. Игнатия Антиохийского на рубеже  I и II веков, который не только охотно готовился принять мученическую смерть, но даже просил христиан, чтобы они не пытались его спасти. Столь же отважно шли на смерть мученики последующих веков. Язычники, видя их свидетельство, охотно присоединялись к христианским общинам, хотя преследования продолжались. Актуальными являются слова Тертуллиана: „Кровь мучеников есть семя новых христиан”.
Однако не все христиане стойко держались во время преследований. Были и такие, которые при виде страданий ломались. Но еще большим испытанием оказались годы после обретения свободы, когда среди христиан начались расколы, длящиеся до сего дня, в том числе и в России.
Уже более 20 лет в России господствует религиозная свобода. После окончания периода борьбы с религией эта свобода используется разными способами. Возродились традиционные конфессии и их структуры, но появился также ряд псевдорелигиозных явлений, даже языческих, которые претендуют на равное с христианством, исламом, буддизмом и иудаизмом отношение к себе. Следует подчеркнуть, что некоторые ритуалы, вводимые властями в эпоху советской диктатуры с целью искоренить религию, в действительности исполняли роль заместителей религии. Следствием такого исторического развития является возникновение в современной России своеобразного религиозного синкретизма, который одинаково относится к религиозным, языческим и прямо магическим церемониям и сохраняет их как своеобразные народные традиции.
Мы должны задуматься над богословским значением мартиролога Католической Церкви в России. В настоящее время мы еще не в состоянии оценить, каким образом мученичество католиков обновит облик христианства в России. Трудно измерить ценность мученической жертвы и крови, пролитой христианами, и особенно католиками, в России. Поэтому в нашей оценке необходимы некие обобщения, без претензий на полноту или на глубину выводов.
Мы помним, что в СССР погибали за веру не только католики, но и православные, и протестанты. Вместе страдая за веру, христиане сближались между собой, потому что их объединяла верность одному Спасителю. Такую форму можно назвать экуменизмом мучеников. Христиане совместно сопротивлялись безбожным мучителям. Идя на мученичество, они предавали себя в руки Иисуса Христа, прощали своих палачей, и тем более не могли чувствовать ненависть к христианам других конфессий.
Подобный подход проявился и в то время, когда стало возможным изучение истории преследований. Следует подчеркнуть своеобразный „экуменизм” исследователей, которые заботились о достижении исторической правды без оглядки на вероисповедание или национальную принадлежность людей, пострадавших от гонений. Это было очень важно для Католической Церкви в СССР, которая была так сильно разгромлена, что оказалась не в состоянии заняться изучением периода преследований. Сверх того, после обретения независимости бывшими союзными республиками СССР и возникновения независимых государств, документация, касающаяся репрессий во многих областях бывшего СССР, оставшись в тамошних архивах, оказалась разделенной государственными границами.
При современном состоянии экуменического диалога, который нельзя назвать удовлетворительным, трудно строить рассуждения о ценности крови мучеников разных исповеданий. Также трудно сегодня оценить, когда то зерно, которое упало на российскую землю, принесет плод, и каким он будет. В религиозном возрождении России принимали участие разные общины, некоторые из них заботились только об усилении позиции своей конфессии. Тот факт, что, например, на Соловецких островах страдало много католиков, не означает, что там возродятся католические общины. В республиках Центральной Азии побывало в ссылке еще больше католиков. Тела многих из них ожидают воскресения в местах, где католиков сегодня нет. Подобна этой ситуация с телами советских солдат, которые воевали не всегда по своей воле и погибли далеко от родины.
Подводя итог, можно утверждать, что жертва тех, которые для Иисуса и истин, провозглашенных Им, страдали и погибали, была принята Богом. Плодов этой жертвы на российской земле мы еще должны подождать. А пока мы можем, всматриваясь в примеры мучеников, проявлять стойкость в вере и смело эту веру исповедовать, не оглядываясь на то, что не видно  плодов их и нашего свидетельства. Мы должны делать все, что возможно, чтобы распри между христианами не отталкивали людей, взыскующих истины, от той Церкви, которую они встретят на своем жизненном пути.

Использованная литература.

1.    Осипова И. «В язвах Своих сокрой меня». Гонения на Католическую Церковь в СССР. По материалам следственных и лагерных дел. М., 1996.
2.     «Возлюбив Бога и следуя за Ним...»: Гонения на русских католиков в СССР. По воспоминаниям и письмам монахинь—доминиканок Абрикосовской общины и материалам следственных дел 1923—1949 гг. / Сост., подгот. текстов и коммент. И.И. Осиповой; ред. А. Годинер; фотогр. Ю. Бродского. - М.: Серебряные нити, 1999.
3.    Петербургский Мартиролог / Ред. Сорокин В. СПб., 2002.
4.    Чаплицкий Б. История Церкви в России. СПб., 2000.
5.    Чаплицкий Б. История Католической Церкви в СССР. СПб., 2001.
6.    Чаплицкий Б., Осипова И. Мартиролог Католической Церкви в СССР. СПб., 2000.
7.    Венгер А. Рим и Москва. М., 1998.
8.    Dzwonkowski R. SAC. Losy duchowieństwa katolickiego w ZSSR 1917-1939. Martyrologium. Lublin, 1998.